22 мая ушел из жизни академик-историк Сигурд Оттович Шмидт. Он словно задержался в нашем времени из XIX века. Краевед, философ и гражданин.

22 мая ушел из жизни академик-историк Сигурд Оттович Шмидт. Он словно задержался в нашем времени из XIX века. Краевед, философ и гражданин.

Последний поклон академику Шмидту — в Центральной клинической больнице. Прощание камерное, во всем — интеллигентная сдержанность. Здесь только кабинетные ученые, редакторы специализированных изданий и, конечно, вузовские профессора — те, для кого Сигурд Шмидт был олицетворением честной, неподкупной науки, чье имя — в одном ряду с именами Юрия Лотмана и Сергея Аверинцева.

"Последняя премия, которую он получил, — премия имени Лихачева за археографические труды. Шмидт — это планета, целый мир. Таких уже не будет", — отметил главный редактор журнала "Наше наследие" Владимир Енишерлов.

Журналисты много раз записывали с ним интервью, и он никогда не отказывал, потому что осознавал свою миссию — просветителя. Он приглашал в свою квартиру на Арбате, пленял отменным русским языком и учтивостью в лучших традициях — всегда помогал снять пальто, предлагал крепкий чай, вел в кабинет, заваленный книгами. Это отличало еще дореволюционных профессоров.

У Шмидта останавливались ученые из провинции, и он хлопотал не только об их научной судьбе, но и бытовом комфорте. Умный, немножко насмешливый взгляд, но никогда никакой снисходительности или спеси по отношению к незнанию собеседника. Демократичность и деликатность в общении — признак хорошего воспитания, отличительная черта безвозвратно уходящей в прошлое породы людей.

Сын выдающегося ученого и полярного исследователя Отто Юльевича Шмидта, мальчик, который с отцом бывал на приемах у Сталина, не хотел воспользоваться популярностью отца. Сейчас такой ход мысли почти невозможен.

"Я формировался, когда папа был знаменит. Но я не хотел, чтобы меня называли сыном такого-то. У меня были явные гуманитарные способности. Я рано решил, что буду профессором", — говорит Сигурд Шмидт.

Первые университетские доклады. Научные успехи — уже на втором курсе. Шмидт стал исследовать историю России средних веков. И кандидатскую, и докторскую посвятил времени Ивана Грозного. Он изучал феномен самого деспотичного из русских царей и еще тех, кто помогли Ивану Грозному, а затем попали в опалу.

Острые темы, если учесть, что писал свои труды Шмидт в конце 1940-х. Эпохи входили в резонанс. И к XVI веку, и к сталинскому времени Шмидт относится как ученый, то есть без перегибов, опираясь на факты.

"Те, кто помнит Сталина, понимают, сколько было уничтожено талантливых людей. Это то, на чем базировалась Россия", — отмечал Сигурд Шмидт.

Он преподавал в Историко-архивном институте с 1949 года. Воспитал сотни учеников, создал несколько научных школ. Одна — источниковедческая. А краеведение Шмидт по сути воссоздал — оно была популярным в начале ХХ века, а в сталинские времена признано лженаукой. Что касается москвоведения, то он истово любил Москву и свой Арбат, на котором родился и вырос.

"Раньше в каждой квартире было по пятеро детей. На Арбате было много детей. А если в подворотне не целовалась парочка, было странно", — вспоминал Шмидт.

В центре Москвы он знал каждый дом и как будто был знаком с каждым известным персонажем XIX века, который здесь жил. Он возродил книжные развалы на Арбате и ратовал за создание здесь литературного музея. Шмидт внушал молодежи: патриотизм прежде всего и есть любовь и интерес к своей малой Родине.